«ОПУСЫ». Часть 4

Сергей Есенин, или Рукописи не горят

В 1975 году я поступил в Рязанский радиотехнический институт. Именно в том году в Рязани проводились большие торжества. Отмечалось 80-летие со дня рождения великого поэта. У рязанского кремля был поставлен памятник Сергею Есенину, на открытие которого нас, студентов-первокурсников, не пустил милицейский кордон. Но, так как мы пришли задолго до открытия памятника, ещё закрытого от глаз людей, до момента начала торжественной церемонии, я увидел старушку, сидевшую на ближайшей к памятнику скамейке. Это была одна из сестёр поэта.

Не знаю, о чём думала эта женщина, сидевшая одиноко и полностью погружённая в свои воспоминания. Да я бы и не решился никогда подойти и спросить об этом, тем более что милицейский патруль попросил нас «очистить» площадку перед монументом, так как у нас не было специального пропуска для участия в этом официальном мероприятии. А откуда у нас, студентов-первокурсников, могли быть такие пропуска?

Прошло много лет. Мне самому пришлось расстаться со многими горячо любимыми мной людьми. И я понял, прощаясь с родными, что всегда в душе любящего человека остаётся сожаление о том, что какими-то своими действиями или словами он мог отодвинуть печальный конец, но не сделал этого. Тем более, когда несчастье случается с тридцатилетним талантливым человеком, кумиром миллионов. Я думаю, что сестра поэта думала именно об этом, потому что, вероятно, знала то, что случилось на самом деле и, вероятно, осознавала свою роль в той трагической цепочке событий.

* * *

Существует огромное количество версий смерти Сергея Есенина. Но до сих пор события декабря 1925 года не могут получить однозначного толкования. За этим событием не видно «мотива», то есть – повода. Все родственники отвергают версию самоубийства. Отвергает эту версию и православная церковь, не отпевающая самоубийц. Но в данном случае, отпевание было произведено, хотя и после похорон… Я не знаю источников информации, которыми пользовалась церковь, но факт есть факт. Если же принять версию об убийстве, то, необходимо однозначно ответить на вопрос: «Кому же была выгодна смерть Есенина?».

Убийство на бытовой почве отвергается всеми историками, так как у Есенина, не жившего постоянно в Ленинграде, было мало поводов для столкновений с «ревнивцами» (как в случае с Кировым) или «оскорблёнными» гражданами. Эти факты не могли бы пройти незамеченными мимо огромного количества лиц, находившихся в окружении поэта. Да и организовать имитацию самоубийства «обиженному» гражданину в закрытой для широкой публики гостинице со строгим режимом, подконтрольной ОГПУ, было просто невозможно. Как невозможно себе представить и ситуацию с ограблением, так как денег у поэта не было.

Именно поэтому и возникают версии о причастности к данному событию вполне конкретной структуры, но есть расхождения в том, кого называют заказчиком убийства. Обычно называются две фамилии-псевдонима: Троцкий и Зиновьев. Первый, потому что ему, якобы, не понравились аналогии с ним антигероя поэмы Есенина «Номах» (Махно). Второй, чтобы отнять у Есенина, якобы имевшийся у него, оригинал телеграммы, компрометирующей родственника и сподвижника Зиновьева, – Каменева. И то, и другое не выглядит достаточно убедительным, что и порождает сомнения.

Я не знаю, что произошло на самом деле, но, с точки зрения здравого смысла, можно попытаться ответить на вопрос «Кому же была нужна смерть Есенина?». Для этого надо понять раскладку политических сил, сложившуюся к 1925 году и роль Есенина в политических игрищах того периода.

Казалось бы, зачем Есенину было участвовать в политике? Лирика – вот его стихия. Но всё было не так просто… Есенин был профессиональным поэтом. В прямом смысле этого слова. Он зарабатывал на жизнь исключительно своим творчеством. Для того, чтобы обеспечивать себя, своих родственников и детей необходимо было не просто много и хорошо писать, но и издавать свои стихи, получая за них гонорары. Практически все российские поэты того времени, за редким исключением, либо служили, либо имели достаточно средств для существования за счёт своих помещичьих имений. Есенин был крестьянским сыном и нигде не служил. На его иждивении, в той или иной степени, была семья матери, жившая в его родном селе Константиново, две сестры, переехавшие в Москву и четверо детей от разных браков. Денег – катастрофически не хватало…

После Октября 1917 года практически не осталось неполитизированных печатных изданий. Постепенно стали закрываться и издания, неугодные партии большевиков. Поэт с неясными политическими взглядами был не нужен. Ведь было огромное количество верных партии «поэтов», которые тоже желали публикации своих творений. Нужно было что-то делать. И Есенин решился!

Весной 1919 года он обращается за рекомендацией для вступления в партию большевиков, но ему достаточно резко отказывают. А уже через две недели после этого отказа, осознав, что дорога в ведущие газеты и журналы для его стихов если не закрыта, то затруднена, он с Мариенгофом принимает решение об образовании поэтической группы имажинистов и организации собственного издательства для публикации своих стихов. Но «раскрутить» собственное издательство оказалось очень не просто. Начались экстравагантные выходки поэта и других членов поэтического объединения с целью привлечь к себе внимание, что могло бы способствовать росту интереса к их поэтическим сборникам, росту их тиражей. Увы… Мало было издать сборник стихов, его ещё надо было продать, что оказалось также далеко не простым делом. Финансовые дела шли плохо. И тогда появилась идея продать права на издание своих сборников стихов за рубежом.

В 1922 году Есенин женится на американской танцовщице Айседоре Дункан, приехавшей на гастроли в Советскую Россию. Это даёт ему основание для получения разрешения на выезд за границу. С Дункан он посещает ряд стран, но ожидания на то, что его стихи будут нарасхват – не оправдались. В эмиграции находилось много русских поэтов, для которых Есенин был серьёзным конкурентом и для дискредитации его были хороши любые методы. Есенин стал озлобляться. Именно тогда произошла выходка с публичным исполнением Интернационала, начался писаться цикл стихов, получивший в последствии название «Москва кабацкая». За Есениным закрепляется репутация пьяницы и хулигана. Не добившись своей цели заработать денег, Есенин расстаётся с Дункан и летом 1923 года возвращается в Россию.

И снова безденежье, снова борьба за издание стихов, так как репутация Есенина отпугивает многих руководителей издательств. Советская власть к тому времени относительно твёрдо встала на ноги. Гражданская война закончилась, но началась ожесточённая борьба между бывшими политическими союзниками, резко обострившаяся после смерти Ленина. Ленин тяжело болел и фактически не участвовал в управлении государством. Некогда всесильный Троцкий был уже оттеснён от реальной власти. Нарастали разногласия между Зиновьевым и Сталиным. Каждая из противоборствующих сторон нуждалась в услугах поэтов и писателей, художников, чей талант мог способствовать популяризации в массах их собственных политических взглядов и высмеиванию политических противников. А Есенин был одним из лучших поэтов того времени. Его стихи легко запоминались, пелись. Он легко мог сочинить хлёсткий памфлет или частушку. Так, в мае 1920 года он с друзьями имажинистами и художником Дид-Ладо на стене Страстного монастыря, в котором монахини устроили публичный дом, написали несмываемой краской:

Вот они толстые ляжки
Этой похабной стены.
Здесь по ночам монашки
Снимали с Христа штаны.

Долго потом его поминали с амвонов священнослужители как святотатца. Он не был святотатцем, он протестовал не против Бога, а против лицемерия священнослужителей. Необходимо было только уговорить его писать на заданную тему, чего тот делать не хотел.

Уже в августе 1923 года, едва вернувшись из-за границы, он был приглашён к Троцкому, который предложил ему издавать журнал «Россияне». Предложение было заманчивым. Могла сбыться мечта о получении постоянного источника дохода. Но Есенин был ещё не готов начать писать заказные стихи с политической окраской, а может, ему просто не нравился Троцкий. Журнал не появился в свет, хотя Есенин часто вспоминал об этом предложении среди друзей, и идея издания журнала не покидала его.

В феврале 1924 года Есенин «случайно» знакомится с Петром Чагиным, который настойчиво уговаривает его поехать в Баку. Чагин был не просто редактором газеты «Бакинский рабочий». Он был вторым секретарём Центрального Комитета Коммунистической партии Азербайджана, заместителем Кирова. А Киров был человеком Сталина. Но, Есенину не особенно хотелось покидать Москву.

Примерно в это же время основным издателем стихов Есенина становится Илья Ионов, возглавивший в 1924 году Ленинградское отделение Госиздата. Илья Ионов был свояком Зиновьева. У Есенина начали снова появляться деньги, стали расти тиражи его изданий. Он часто выезжает в Ленинград. При этом от него не требуют политизированности.

Сам факт того, что лидеры различных политических партий пытались привлечь на свою сторону Есенина – очевиден. Очевидно и то, что нельзя было, поддержав одного из них, не навлечь гнев других. Судя по всему, Есенин пошёл на сближение с Зиновьевым. И реакция последовала незамедлительно. Он начинает регулярно задерживаться работниками милиции. Начинается «травля» Есенина. Кому-то из влиятельных участников политической игры не нравилось сближение Есенина с ленинградскими «оппозиционерами». Для его жизни в Москве создавались невыносимые условия, будто кто-то специально выталкивал Есенина из Москвы. А ведь хорошо известно, что руководивший ОГПУ Феликс Дзержинский поддерживал Сталина.

И, в конце концов, Есенин срывается из Москвы и уезжает в Баку. В первые же сутки своего пребывания в Баку, Есенин «вдруг», на одном дыхании пишет поэму о двадцати шести бакинских комиссарах. На следующий день поэма уже была опубликована. Есенин много пишет, и тут же его стихи издаются. Всё больше и чаще он начинает обращаться к политике. Политическая направленность его стихов не оставляет сомнений в том, что они выражали политическую линию Сталина-Кирова. В поэме «Номах» звучит явная критика Троцкого. Явно прослеживается возвышение культа вождя – Ленина. Поэт начинает активно собирать материалы о гражданской войне в Астрахани, о Кирове и, вероятно, так как Астраханская эпопея была последствием Царицинской, о Сталине. Стихи свои Есенин предпочитал писать на бланках ЦК Коммунистической партии Азербайджана. Друзьям он рассказывает об обещании Кирова поручить ему издательство журнала «Поляна». В мае 1925 года Киров требовал от Чагина создать Есенину в Баку «персидскую сказку». Есенина поселили на партийной даче в пригороде Баку в Мардакянах на полном обеспечении.

Но сближение со сталинской группой привело к тому, что Ионов начал задерживать выплату гонораров за есенинские книги и возникли трудности с изданием полного собрания сочинений поэта, аванс за которое он уже получил. Его «вытаскивали» из Баку в Ленинград. Зиновьеву нужен был Есенин! Он убедился не только в поэтической, но и в политической силе его стиха.

А Есенину всё также сильно нужны были деньги. У родителей сгорел дом в Константиново. Сёстры переехали в Москву и жили на его гонорары, а он был вынужден жить на Кавказе. Опыт его политического стиха окреп, и он готов был уже писать по любому заказу. Несколько раз он выезжает с Кавказа в Москву-Ленинград для урегулирования своих финансовых дел, где явно проводит переговоры с зиновьевской группой, и вот, наконец, решается…

Есенин объявил о своём намерении покинуть «гостеприимный» Кавказ. Со своей женой Софьей Толстой он возвращается в Москву. Но его участь была уже предрешена… Те же, кто «выдавливал» Есенина из Москвы в 1924 году, встречали его в Москве у поезда 6 сентября 1925 года. Перед прибытием поезда в Москву, в нём была совершена провокация. На перроне, несмотря на отсутствие радиосвязи, Есенина уже ждали, обыск, поиск чего-то. Обвинение в антисемитизме. В те годы это могло закончиться расстрелом. Есенин в панике… С ним снова встречается Троцкий, но Есенин опять отвергает предложение о сотрудничестве с ним. Его вызывает и Дзержинский, который считал, что «со всеми можно договориться».

Тем не менее, было что искать. По свидетельству подруги Есенина, Изрядновой: «В сентябре 25-го пришел с большим белым свертком в 8 часов утра и сразу вопрос: – У тебя есть печь? – Печь, что ли, хочешь? – Нет. Мне надо это сжечь. (Показал сверток.)… Повела его на кухню. Затопила плиту. И вот он, в сером костюме, в шляпе, стоит около плиты с кочергой в руке, тщательно смотрит, как бы чего не осталось несожжённым…».

С этого момента Есенин всё чаще выезжает в Ленинград. Находясь в Москве – прячется от преследования ОГПУ в больницах. Ждёт… Говорит о желании переехать в Ленинград и даже просит своего «друга», как в последствии оказалось – агента ОГПУ, Эрлиха подыскать ему квартиру в Ленинграде. Снова говорит о том, что ему обещают в Ленинграде журнал, выходящий раз в две недели.

Я не знаю, что же такого написал Есенин, что агенты ОГПУ желали, во что бы то ни стало, найти. Рукописи не горят, и рано или поздно мы про это узнаем. Нет сомнения в том, что, порвав со сталинской группировкой во имя более денежной зиновьевской, Есенин что-то написал такое, что могло повредить репутации Сталина. Ведь теперь мы знаем многое об отрицательной роли Сталина в Царицынской операции, результатом которой стало бедственное положение Астрахани. А о сборе информации Есениным об Астраханской операции известно документально.

Ожидалась «большая драка» – 14-й съезд партии. Каждая из сторон хотела иметь у себя, говоря шулерскими терминами, «козыри в рукаве». Одним из таких козырей было что-то, написанное Есениным. Сам факт того, что в разгар съезда партии Есенин сбегает из больницы и уезжает в Ленинград, именно в день единственного перерыва в заседаниях съезда, – свидетельствует о том, что он сделал свой выбор. Тем более, что в течении трёх дней до этого он ходил по редакциям в Москве и просил выдать гонорары за опубликованные стихи или авансы за будущие. Никто не выдавал… Москва уже практически полностью контролировалась верными Сталину людьми. Попытки встречи с Чагиным были неудачными. Разговор 15 декабря, когда была назначена с ним встреча, возможно и состоялся, но закончился неудачно. В день перерыва в работе съезда, 23 декабря, Есенин уезжает в Ленинград вместе с делегатами съезда – ленинградцами, сторонниками Зиновьева, и самим Зиновьевым. В Москву он возвращается 29 декабря в гробу.

По свидетельству современников, и Киров, и Троцкий, и Чагин знали о том, что поэт погиб не 28-го, а 27 декабря. Для политиков тайна смерти Есенина была «секретом Полишинеля». Важнее другое. Зиновьевец Ионов устраивает пышные «проводы» Есенина в Ленинграде на высшем уровне. Троцкист Лашевич в Москве делает всё возможное, для того, чтобы похороны прошли на «наивысшем» уровне. И, 31 декабря Москва «с помпой» прощалась с Есениным. В этот же день окончился и 14-й съезд партии. Над могилой Есенина выступали и троцкисты, и зиновьевцы. Но не было ни «друга» Чагина, ни «опекуна» – Кирова. Сталинская группа откровенно игнорировала это событие.

Сталин победил на этом съезде партии. Зиновьев с Каменевым проиграли. Дни Троцкого были сочтены. Но новая власть категорически отказывается публиковать стихи Есенина. За чтение его стихов можно было попасть в тюрьму. Только после смерти Сталина началась реабилитация творчества Есенина. Если бы смерть Есенина была связана с троцкистами или зиновьевцами, Сталин не преминул бы раздуть этот факт в своих интересах. Но Есенин стал ему не угоден, хотя ещё за полгода до смерти поэта и Киров, и Чагин поддерживали его. В дни же съезда они уклонялись от встреч с Есениным и не пришли на его похороны. С другой точки зрения можно посмотреть на слова Кирова, приведённые в воспоминаниях Чагина. Он их произнёс после известия о гибели поэта: «Если бы тогда, в начале сентября 1925 года, удалось задержать Есенина и Софью Андреевну на два-три осенних месяца в Баку, декабрьской катастрофы не случилось бы».

Ещё раз процитирую Булгакова: «Рукописи не горят…». Рано или поздно мы узнаем, что же такое Есенин написал про Сталина по заказу Зиновьева. Что за рукописи он пытался уничтожить. Ведь Сталин смог их прочитать и с этого момента Есенин должен был стать его личным врагом. Никто не знает, почему спустя год после гибели поэта, на его могиле покончила свою жизнь Галина Бениславская, женщина, безусловно, любившая Есенина, которой он безгранично доверял, и которая точно знала, как это следует из мемуаров, у кого Есенин хранил свои архивы. А она работала в ОГПУ…

* * *

После гибели Есенина любое упоминание его имени каралось. Наверное, было из-за чего. Всё-таки Есенин был замечательным поэтом, способным «глаголом жечь сердца!». Но ради чего он это делал? В одном из своих писем он писал: «Если бы я был один, если бы не было сестер, то плюнул бы на все и уехал бы в Африку или ещё куда-нибудь. Тошно мне, законному сыну российскому, в своем государстве пасынком быть». Убили Есенина специально, или по неосторожности, как случилось с Высоцким, или погиб он по собственной воле – я сказать не могу. Но я понимаю причину того, что привело к его гибели. Не знаю, что думала его сестра, пришедшая за долго до открытия памятника Есенину, в октябре 1975 года. Но, думаю, что она не могла не сожалеть о том, что невольно, хотя и косвенно, они, ближайшие родственники, приблизили его кончину.

Иван Васильев