«ОПУСЫ». Часть 5

Секретная технология

В 1980 году я, выпускник Рязанского радиотехнического института, попал работать в город, которого не было на картах. Это был город Приозёрск, расположенный на берегу озера Балхаш в Казахстане. О существовании этого города я знал, так как родился и вырос недалеко от него. Об этом городе ходили разные легенды, но до тех пор, пока я сам не попал в него работать, не знал, чем занимаются люди, работавшие и служившие там. Да даже начав там работать, я знал не очень много, только то, что положено было мне по моим прямым обязанностям. Советское государство умело хранить свои секреты…

Это теперь в Интернете можно прочитать про 10-й Главный испытательный полигон Министерства обороны СССР, на котором один к одному была воспроизведена схема расположения объектов противоракетной обороны города Москвы и отрабатывались техника и технологии этой оборонительной системы. А тогда было только ощущение того, что прикоснулся к чему-то новому, необычному и интересному. Это была новейшая техника, которая создавалась и отрабатывалась у меня на глазах. Такого количества учёных и генералов на квадратный метр площади объекта, на котором мне пришлось работать, я ранее даже представить себе не мог. Тысячи инженеров, учёных и военных со всех концов Советского Союза работали одновременно, представляя разработчиков, конструкторов, производителей, монтажников, наладчиков, испытателей и будущий эксплуатирующий персонал. Объект напоминал человеческий муравейник, в каждой комнате которого решались свои, конкретные, но важные и технически непростые задачи.

Я попал на приёмное устройство радиолокатора противоракетной обороны. Оно занимало 6 этажей здания, на которых были установлено сотни шкафов и секций радиоэлектронного оборудования, объединявших сигналы от почти 30 тысяч антенн. Более двух сотен специалистов работало здесь. Одним из них стал и я, начав заниматься настройкой и обслуживанием оборудования, разработанного 114-м отделом знаменитого Радиотехнического института имени академика А.Л.Минца.

Академик Минц был уникальной личностью. Первое упоминание о нём было у Бабеля, в его «Конармии», где Минц служил командиром радиодивизиона Первой конной армии. Именно тогда им был изобретён знаменитый «солдатомотор» (когда солдат крутит педали велосипеда и вырабатывает ток для электропитания радиостанции). Он руководил проектированием и строительством крупнейших радиостанций Советского Союза. Провёл первую в мире радиотрансляцию симфонического концерта, изобретя микшер, складывающий сигналы от множества отдельных микрофонов, установленных перед исполнителями. С его именем связано строительство первых советских ускорителей заряженных частиц и, конечно, радиолокационных станций раннего предупреждения о ракетном нападении, многие из которых до сих пор несут боевое дежурство.

А начальником 114-го отдела был Дмитрий Борисович Зимин, впоследствии основавший в 1992 году компанию сотовой связи «Вымпелком», известную под торговым брэндом «Билайн». У учёных и инженеров РТИ было чему поучиться. Мне было интересно буквально всё. Я читал документацию, изучал технику, но больше спрашивал, спрашивал и спрашивал. Спрашивал я, наверное, достаточно корректно, потому что мне охотно отвечали. Позднее, когда мне самому пришлось отвечать на вопросы, я понял, что задать правильно вопрос – очень непросто. Вопросы не должны быть слишком примитивными, так как они раздражают собеседника, так же, как раздражают и слишком часто повторяющиеся… Время и место, где и когда задаётся вопрос, также немаловажны. Тем не менее, вопросы нужно задавать обязательно. Только прежде чем их задать, их нужно много раз обдумать. Они должны быть чётко сформулированные, лаконичные и адресные. Недаром Дмитрий Борисович любил повторять: «Порой двадцать минут за стаканом портвейна со знающим человеком могут заменить месяцы сидения в библиотеке».

Одной из первых самостоятельных разработок, которую поручил мне сделать ответственный представитель 114-го отдела на объекте Долженков, был автономный высокочастотный генератор, с помощью которого можно было бы тестировать целостность многих сотен кабельных и волноводных линий, не таская с собой громоздкие генераторы и удлинители для электропитания. Как же для меня это было сложно! Хоть я и имел опыт разработки и изготовления генераторов, но все они были существенно более низкочастотные, чем тот, который мне предстояло сделать. Именно тогда я не в теории, а на практике понял, как сильно влияют на характеристики изделия неаккуратная пайка или сдвиг расположения радиоэлемента даже на несколько миллиметров. Но вот дело стало подходить к концу. Мне оставалось только поместить изготовленный мной генератор в металлический экранирующий корпус.

На мой вопрос о том, какой корпус мне сделать, мне порекомендовали взять один из корпусов от неисправных экранированных модулей, которых у нас было достаточное количество. Такие модули были размером с пару спичечных коробков, и в них размещались самые разные схемы – усилители, фазовращатели, аттенюаторы и т. п. Но модуля с нужным мне количеством разъёмов я не смог подобрать. Нужно было проделать в корпусе дополнительное отверстие для установки ещё одного разъёма. Аккуратно распаяв модуль и удалив его содержимое, я взял дрель и приготовился сверлить металл. Толщина стенки была достаточно велика, и я настроился на то, что это будет не так просто сделать. Я приставил сверло к отмеченной точке, с силой надавил на дрель и включил её.

Каково же было моё удивление, когда сверло мгновенно прошло через стенку, и на стол посыпались деревянные стружки! В растерянности я буквально замер. Когда первое ощущение прошло, я отправился к разработчикам, чтобы они мне пояснили, в чём дело. Увидя моё недоумевающее лицо, все, кто были в комнате, дружно рассмеялись, сказав, что я столкнулся с секретной технологией. Успокоившись, они рассказали мне историю создания этой серии корпусов для радиочастотных модулей.

Одной из проблем, стоявших перед ними на этапе разработки, было обеспечение надёжной работы радиочастотных модулей при широком диапазоне температур. Основой модулей были платы из ситалла (одна из разновидностей стекла), а помещаться они должны были в металлические корпуса, чтобы обеспечить их экранирование. В результате из-за того, что у металлов и стёкол были существенно разные температурные коэффициенты линейного расширения, модули выходили из строя из-за обрыва контактов в местах паек внешних разъёмов.

Достаточно долго проводились различные эксперименты, пока один из разработчиков не предложил прессовать корпуса из деревянной стружки, так как температурные коэффициенты ситалла и дерева были очень близки. Для экранирования этих корпусов их покрывали металлом с помощью гальванопластики. Были проведены первые эксперименты, которые дали положительные результаты. Изделия легко выдерживали большие перепады температур. Сложнее было организовать серийное производство таких корпусов. Сначала был очень большой процент бракованных изделий, и технологи РТИ месяцами проводили время в городе Жёлтые Воды, где было размещено производство этих корпусов и модулей. Наконец, серийное производство было освоено, и лёгкие экранированные модули тысячами начали сходить с конвейера. Были же во время войны у Советского Союза деревянные самолёты, почему же в станциях противоракетной обороны не может быть деревянных экранирующих корпусов? Сегодня об этом уже можно рассказывать с улыбкой…

Иван Васильев