«ОПУСЫ». Часть 6

Спаси, если можешь

В 1993 году на мировые экраны вышел фильм «Список Шиндлера», посвящённый немецкому предпринимателю, спасшему большое количество евреев в годы войны от гибели в лагерях. Он привлекал их для работы на своей фабрике, выпускавшей продукцию для нужд армии Вермахта. Фильм получил множество различных наград, включая 7 «Оскаров» в разных номинациях. Его посмотрели миллионы и миллионы зрителей. Мотивы, которыми руководствовался Оскар Шиндлер, были восприняты далеко не однозначно. Одни осуждали его за то, что он наживался на рабском труде евреев, другие – за то, что некоторые спасаемые были вынуждены платить за включение в «список специалистов», избавлявшем от отправки в лагерь смерти. К тому же, спасённые Шиндлером от смерти, занимались на его фабрике изготовлением взрывателей, то есть сами несли смерть солдатам, своим будущим освободителям.

Для многих в мире, история со списком Шиндлера стала откровением. Тот факт, что в тоталитарной фашисткой Германии были люди, спасавшие евреев из лагерей, казалось для многих чуть ли не героическим поступком. Я же воспринял её несколько под другим углом, так как к тому времени уже слышал подобную историю, но произошедшую в СССР. Поэтому финансовая составляющая этих событий меня просто «коробила». Позднее, работая над материалами о Рауле Валенберге, спасавшим венгерских евреев, продавая им шведские паспорта, я узнал о том, что с самого прихода Гитлера к власти евреи всегда были предметом «торга». Тогда я вспомнил об одной случайно услышанной истории, которую и хочу здесь описать.

С этой историей я познакомился в 1992 году, когда приехал в родной город Балхаш в поисках дополнительных заказов для Алма-атинского производственно-технического предприятия «Гранит», на котором работал. В те времена наше предприятие выполняло в основном оборонные заказы, количество которых стремительно сокращалось на фоне разрушающейся экономики Советского Союза. Никто из нас тогда и не представлял, что наш Союз прекратит своё существование. Конечно, юридически его уже не было. Было Содружество Независимых Государств, но границы ещё были открыты, рубль был общей валютой. Мы надеялись, что период «смуты» скоро закончится и стремились сохранить квалифицированных специалистов в области радиоэлектроники и вычислительной техники, удержать которых на предприятии с каждым днём становилось всё труднее. Так я попал на Балхашский горно-металлургический комбинат, пытаясь предложить его руководству услуги нашего предприятия. Рассмотреть возможности проведения совместных работ с нами, было поручено советнику генерального директора комбината. Им был Яков Исаакович Пессин, который и рассказал мне эту историю.

До этого, я знал Пессина только заочно. Он был известным в городе человеком, прекрасным специалистом-организатором производства и Почётным жителем Балхаша. Яков Исаакович также хорошо знал моих родителей и моих старших братьев и сестру. У нас нашлось много тем для бесед в его маленьком кабинетике, в здании, соседствующем с управлением комбината, куда я стал приходить достаточно часто. Ему было уже 78 лет, но его опыт и его знание людей были востребованы, и в меру сил он продолжал трудиться.

Темы для разговоров были самые разные и возникали, порой, совершенно случайно. Так часто бывает с попутчиками по купе в поезде при дальней совместной дороге. Иногда случайный попутчик может рассказать такую историю, которую никогда бы не рассказал своим родным и близким. Невысказанность – тяжёлый груз для души, и случайный собеседник может оказаться прекрасной «отдушиной» в таких случаях. Похоже, что я стал одним из таких случайных собеседников. Мне было тогда всего 34 года. Он знал и видел намного больше меня. Но у меня тоже уже был определённый жизненный опыт, который позволял понять то, о чём мне хотел рассказать Яков Исаакович. Сожалею, что так же внимательно я не смог слушать своего деда, который хотел общаться с внуками и пытался нам что-то рассказать о своей жизни, а нам тогда это было не слишком интересно. Но, в данном случае я был благодарным слушателем, тем более, что меня интересовала история ГУЛАГовских исправительно-трудовых лагерей. Ведь я, по воле судьбы, родился и вырос в шахтёрском посёлке Восточный Коунрад, ранее бывшим одним из таких лагерей. Мои родители приехали туда работать, когда лагерь ещё существовал. Много бывших заключённых, которым даже после расформирования лагеря не позволялось уехать на родину, были нашими соседями, я учился в школе и дружил с их детьми. Но, бывшие заключённые очень неохотно рассказывали о своём прошлом, стараясь не бередить старые душевные раны.

Так получилось, что по долгу службы Якову Исааковичу пришлось в военные годы заниматься подбором кадров для Балхашского медеплавильного завода из числа заключённых Карлага. Шла война, и специалистов промышленности катастрофически не хватало. Главное управление лагерей (ГУЛАГ), которое использовало труд заключённых на народо-хозяйственных стройках, допускало заключение договоров с промышленными предприятиями на выполнение различных работ, в рамках которых разрешалось изменение режима содержания заключённых, привлекавшихся к их исполнению. Их могли расконвоировать и даже переводить на условия, соответствовавшие «вольному поселению», когда требовалась только ежедневная отметка в комендатуре по месту поселения. Для заключённых, переведённых на эти условия, это означало – жизнь. Ведь большая масса заключённых занималась тяжёлым физическим трудом, который был посилен далеко не каждому.

Опыт первой советской пятилетки 1928-1932 годов (выполненной за четыре года) показал, что для освоения новых месторождений полезных ископаемых, строительства промышленных предприятий, прокладки сети автомобильных и железных дорог, требовалось огромное количество рабочих рук в далёких, плохо освоенных районах страны. Одним из таких районов был малозаселённый Центральный Казахстан, чрезвычайно богатый природными ископаемыми, но с полностью отсутствующей промышленной и транспортной инфраструктурой, и с очень тяжёлыми условиями жизни. Палящая жара летом сменялось лютым холодом зимой, сильные ветра, отсутствие питьевой воды. Местное население называло эти места «Бетпак дала», что означало «Голодная степь». Первые попытки освоения этих районов делались за счёт массовой мобилизации населения путём вербовки на стройки и призывов энтузиастов-комсомольцев к освоению новых земель. Однако энтузиазм приехавших на стройки очень быстро сменялся разочарованием, после столкновения с суровой действительностью промышленных новостроек. Люди массово покидали стройки, возвращаясь домой. А строить было надо…

В этих условиях, в начале 1933 года был принят Исправительно-трудовой кодекс РСФСР, позволявший зачитывать заключённым 2 дня ударной работы за 3 дня срока. А в 1934 году было образовано печально знаменитое Главное управление исправительно-трудовых лагерей и трудовых поселений (ГУЛАГ). И стройки начали наполняться людьми. Такого количества уголовных преступников, чтобы обеспечить рабочими руками все стройки пятилеток, в Советском Союзе просто не было. И начались массовые политические компании. Кулаки, оппозиционеры и вредители. При этом дела вредителей стали носить ярко выраженные «производственные» признаки. Шахтёры, железнодорожники, экономисты, инженеры. И началось это ещё до ГУЛАГа. ГУЛАГ только придал этой системе законченную форму. В 1929 году «Обвинительное заключение по делу о вредительской организации в военной промышленности» и «Обвинительное заключение о контрреволюционной вредительской организации в НКПС и на железных дорогах СССР». В 1930 году «Дело о контрреволюционной вредительской и шпионской организации в золотопромышленности ДВК», а в 1931 – «Дело о контрреволюционной вредительской организации в системе сельскохозяйственного кредита и машиноснабжения на Дальнем Востоке» и многие другие. Тогда же стали появляться Особые конструкторские бюро НКВД СССР, называемые в народе «шарашками», состоявшими из заключённых учёных и инженеров. Они стали создавать передовые образцы вооружений и другой, необходимой стране техники.

Но большинство заключённых работало всё же на тяжёлых физических работах, строя дороги и шахты. На строительстве одной из таких дорог Центрального Казахстана, у станции Агадырь, погиб и отец моей матери Зайцев Фёдор Александрович. Он стал одной из более полутора миллионов сгинувших жертв ГУЛАГа. Щепкой, отлетевшей при рубке леса. Среди таких людей, большинство из которых отбывали наказание под надуманными предлогами, в интересах государства, ускоренно строящего социализм, и искал нужных Балхашскому медьзаводу специалистов Яков Пессин. Он видел ужасные условия лагерей и беседовал с тысячами заключённых, предварительно знакомясь с их личными делами в поисках данных об образовании и опыте работы. Он понимал, что образованному человеку, не привыкшему к физическому труду, значительно тяжелее выполнять дневную норму и, соответственно, получать дополнительное питание, выдаваемое выполнявшим план. Такие заключённые быстро истощались и имели меньше шансов выжить, дождавшись конца срока заключения.

Сам, будучи по национальности евреем, Яков Исаакович рассказывал с трудно скрываемой болью о том, что почти все заключённые евреи, хотя их было относительно не много в общем числе этих несчастных людей, были в числе этих истощённых «доходяг». И у него появилась внутренняя потребность как-то облегчить судьбу этих людей. Он стал придумывать и обосновывать перед руководством медьзавода необходимость привлечения заключённых не только на работы, связанные с потребностью основного производства, но и для косвенных нужд предприятия. Нужны были квалифицированные учителя в школы и врачи в больницы, агрономы для того, чтобы город пустыни покрылся парками и зоотехники для улучшения работы ферм, кормящих рабочих. Сотни людей попали в «списки Пессина», и, конечно, не только евреи. Таким подбором специалистов среди заключённых закнимался не только Яков Исаакович, он искал специалистов только в области энергетики. Возможно и другие люди, искавшие нужных производству специалистов, тоже «расширяли» свои списки, направляемые в управление Карагандинского исправительно-трудового лагеря (Карлаг). Но это была уже их тайна. Руководство же Карлага, озабоченное плановыми цифрами по объёмам выполняемых работ, прекрасно осознавало, что лучше отдать «доходяг» медьзаводу и получить дополнительные объёмы выполненных работ, чем увеличить показатели смертности в лагере.

В 1951 году, в Израиле был принят закон о Памяти Катастрофы. В соответствии с ним Институтом Катастрофы и героизма «Яд-ва-Шем» десятки тысяч неевреев, спасшие жизнь евреям были объявлены Праведниками мира. Яков Пессин спасал не только евреев, и это было не основным движущим его действиями мотивом, хотя и евреев было не мало. Для него не важна была национальность заключённого. Однако, действовал он сознательно, прекрасно понимая, что и он мог в любой момент стать одним из тех, кому он пытался облегчить судьбу. Я думаю, что он, совершив этот благородный поступок, также достоин быть объявленным Праведником мира.

Большинство из тогдашних заключённых ныне уже реабилитированы. Реабилитирован и мой дед. Советский Союз стал могучей индустриальной державой за очень небольшой исторический период, и за это было заплачено миллионами жизней, погибших в войнах и в лагерях. Наверное, что-то подобное происходило во времена Петра Первого, когда в войнах укреплялись границы Российского государства. Строился флот, и поднималась промышленность, осваивались уральские месторождения, и возводился город на Неве. Цена этому была такая же, как и в 20 веке – насильственный труд подневольных крестьян, и море крови. Но Петр был самодержцем, и по тогдашним законам был в воле распоряжаться жизнями своих подданных.

Руководство же Советского Союза, прекрасно понимая необходимость индустриализации, не имело законной возможности на направление миллионов человек для принудительного труда. Финансовых возможностей для привлечения этих людей на стройки на добровольных началах также не было. Всё руководство страны знало, что они нарушают закон, но верили, что делают это во имя «светлого будущего». И беспощадно расправлялись с теми, кто пытался противостоять этому курсу. И когда, через четверть века, прошла потребность в массовом привлечении людей на стройки, также массово начался процесс реабилитации осуждённых. Правда, реабилитировали их не по тому, что они были «фактически» невиновными, а за нарушение процедуры доказательства их «преступлений». Это напоминает мне эпизод из замечательного фильма «Трасса 60», произошедший в городе, в котором жили одни адвокаты. Там, на судебном процессе над главным героем картины, выяснилось, что все участники и свидетели судебного процесса, включая судью, изначально знали о ложности обвинений против него.

В конечном итоге, все правители в той или иной степени лгут своим гражданам, пытаясь добиться своих целей. Так, например, было с пробиркой с белым порошком, которую государственный секретарь США показал всему миру. Эта пробирка якобы со «спорами сибирской язвы» послужила основанием начала войны США против Ирака. Потом он признался в фальсификации, но Ирак уже был оккупирован. Погибли сотни тысяч невинных людей. Более 4 тысяч американских солдат также сложили там свои головы и более 30 тысяч получили ранения. Масштабы, согласен, не те, но суть та же… И там тоже были люди, которые готовы были помочь невинным жертвам войны. И всегда будут такие люди.

Я не знаю, где похоронен Яков Исаакович. Мне он говорил, что не хочет уезжать из Балхаша, хотя его дети давно уже оттуда уехали. Он же хотел навсегда остаться в городе, Почётным жителем которого он был.

Возможно, кроме меня никто больше не знает об этой истории. Мне хотелось бы, чтобы эта история не канула в лета.

Иван Васильев