«ОПУСЫ». Часть 6

Хрустальная мечта Остапа Бендера, или Летят перелётные птицы

Образ Остапа Бендера для многих миллионов почитателей героя авантюрных романов писателей Ильфа и Петрова неразрывно связан с периодом формирования образа «советского гражданина». Казалось бы отрицательный персонаж, обыкновенный жулик, но он симпатичен читателям своей «идейной борьбой за денежные знаки». Добываемые им деньги не были для него самоцелью, но лишь служили посредником в достижении его «хрустальной мечты детства». А он с детства мечтал о том, что он когда-нибудь будет жить в Рио-де-Жанейро. «Рио – мой любимый город, где все ходят в белых штанах и рубашках, жгучее яркое солнце отражается на их белых одеждах...», – говорил он.

Всё-таки прошло уже много времени с момента написания романа «Золотой телёнок» из которого были взяты эти слова Бендера. То, что было естественно и понятно для многих читателей того времени, становится в глазах теперешних читателей обычной причудой и стремлением к экзотике. Но не всё так просто. Мечта о жизни в экзотической стране не должна препятствовать появлению аналогичных желаний у других. А у Остапа был другой взгляд на это. Когда его партнёр по афере Шура Балаганов тоже изъявил желание поехать в Рио, великий комбинатор отреагировал чрезвычайно резко: «Рио-де-Жанейро – это хрустальная мечта моего детства, не касайтесь её своими лапами». Можно по разному интерпретировать поведение Бендера, но, мне кажется, всё дело было в национальности главного героя романа.

Нигде в романах об Остапе Бендере напрямую не упоминается ни о его национальности, ни о вероисповедании. Тем не менее, масса мелких деталей позволяет сделать вывод о том, что Остап-Сулейман-Берта-Мария-Бендер-бей, он же Бендер-Задунайский, он же Остап Ибрагимович, был евреем. Отец Остапа вынужден был стать «турецко-подданным», отправившись на родину предков. Ведь теперешняя территория государства Израиль была в начале 20 века частью Османской империи. Извечна мечта всех евреев о возращении на «благословенную землю», однако, приезжая туда они были людьми второго или даже третьего сорта. И только самые упорные готовы были ехать туда, где в Иерусалиме ещё сохранялись остатки Второго храма, чтобы помолиться у «стены плача».

До сих пор идут споры о том, что означает слово Иерусалим. Конечно, это искажённое название города. Более точно оно звучит как Йерушалаим (Булгаков в «Мастере и Маргарите» называл город Ершалаимом). Чаще всего его переводят как «город мира». Для людей, владеющих тюркскими языками, это слово легко раскладывается на 2 слова: «земля» и «мирный, тихий, миролюбивый». Чем же это не «благословенная земля»?

Но указание на обетованную землю не могло быть прямым, его вряд ли пропустила политическая цензура. Поэтому и появились намёки на турецкое подданство отца, стилизованные под мусульманские имена и отчества. Как это перекликается с текстом знаменитой песни «Летят перелётные птицы» Блантера и Исаковского. Написанная в 1948 году после образования государства Израиль она стала неофициальным гимном советских евреев, демонстрировавших свою лояльность к СССР и отказ от эмиграции на родину предков. Вслушайтесь в её слова: «Не нужен мне берег турецкий, и Африка мне не нужна!»

Но это было уже через 20 лет после событий, описанных в «Золотом телёнке». Однако, мечта о том, что евреи могут обрести свою землю, на которой они свободно могут жить по своим законам и не подвергаться гонениям со стороны представителей других религий, была всегда. И если возращение в Израиль было невозможным, то можно было поехать туда, где можно было бы жить компактной еврейской общиной по своим правилам. Так, в своё время, евреи-переселенцы отправлялись в Новый свет, заселяя Америку совместно с представителями других религиозных конфессий, в основном протестантских, которых притесняли в Европе. Тогда же стало заселяться отвоёванное Россией у Османской империи Северное Причерноморье и Одесса. Екатерина Великая законодательно закрепила веротерпимость в пределах Российской империи и приглашала иностранцев, терпевших притеснения по религиозным мотивам у себя на родине, для колонизации новых земель. Евреи и немцы-протестанты массово переезжали в Россию, надеясь обрести здесь вторую родину.

Эти переселения восемнадцатого века носили скорее стихийный характер, средства массовой информации были развиты слабо, также как и слабо было влияние различного рода партий и других общественных объединений. В конце же 19 и в начале 20 веков, особенно на волне погромов и бедствий Первой мировой войны, идеи переселения владели умами миллионов европейских евреев. Наиболее популярными вариантами переселения в те годы считались Аргентина и Бразилия. Там было скуплено более 6 тысяч квадратных километров сельскохозяйственных угодий. В Рио-де-Жанейро основались штаб-квартиры ряда еврейских политических организаций, открывались школы и синагоги. Проект активно поддерживался и царским правительством России, желавшем переселить туда более 3 миллионов евреев. И именно на этот период приходилось детство Ильи Ильфа, когда и родилась его «хрустальная мечта», подогреваемая мощной пропагандистской компанией, позднее озвученная от лица Остапа Бендера. Планы спутала мировая война. К двадцатым годам, периоду, описанному у Ильфа и Петрова, в эти страны переехало чуть больше 50 тысяч человек. Одним из тех, кто мечтал о переезде в Южную Америку, был и великий комбинатор Бендер. Он не хотел ехать на Дальний Восток в образовывающуюся там Еврейскую автономную область, предпочитая не только жаркие страны, но и другой социальный строй. «Я хочу отсюда уехать. У меня с советской властью возникли за последний год серьезнейшие разногласия. Она хочет строить социализм, а я не хочу. Мне скучно строить социализм. Теперь вам ясно, для чего мне нужно столько денег?», – говорил он Шуре Балаганову, которому для «полного счастья» достаточно было лишь 6400 рублей.

Стал бы счастливым великий комбинатор, добравшись до Бразилии? Этого не знает никто. Пожалуй, лучше всех ответил бы на этот вопрос Антуан де Сент-Экзюпери в своём «Маленьком принце» в беседе принца с железнодорожным стрелочником.

«И скорый поезд, сверкая освещенными окнами, с громом промчался мимо, и будка стрелочника вся задрожала. – Как они спешат! – удивился Маленький принц. – Что они ищут? – Даже сам машинист этого не знает, – сказал стрелочник. И в другую сторону, сверкая огнями, с громом пронесся еще один скорый поезд. – Они уже возвращаются? – спросил Маленький принц. – Нет, это другие, – сказал стрелочник. – Это встречный. – Им было нехорошо там, где они были прежде? – Там хорошо, где нас нет, – сказал стрелочник. И прогремел, сверкая, третий скорый поезд».

Иван Васильев